Лингвистика

В науке о языке общепризнанными можно считать положения Ф. де Соссюра о том, что «слово выделяется помимо всякого анализа» (Соссюр 1990: 159) и что «слово, несмотря на все трудности, связанные с определением этого понятия, есть единица, неотступно представляющаяся нашему уму как нечто центральное в механизме языка» (Соссюр 1977: 143).

Центральное место слова в системе языка с внутрилингвисти-ческой точки зрения обусловлено тем, что все остальные единицы языка (фонемы, морфемы, словосочетания, предложения) так или иначе рассматриваются именно по их отношению к слову. Фонемы являются единицами языка постольку, поскольку они дифферен­цируют слова, морфемы — как составные компоненты слов, сло­восочетания и предложения (если предложение, конечно, не сов­падает со словом) — как единицы, состоящие из слов. Иначе, слово является связующим звеном всей языковой системы.

С внешнелингвистической точки зрения центральное положение слова в языке определяется, с одной стороны, тем, что оно служит основной единицей наименования фактов действительности, а также восприятий, мыслей, чувств человека, вызываемых этими фактами, т. е. посредством слов осуществляется связь человека с конкретными реалиями окружающей действительности, а с другой стороны, тем, что слово является основным строительным материалом (по выра­жению Л. В. Щербы, кирпичом) языковых высказываний, с помощью которых осуществляется общение между людьми. Таким образом, связь человека с окружающей природой и с другими людьми опос­редована словами, являющими «в языке суть то же, что индивидуумы в реальном мире» (Гумбольдт 1984: 240).

Противоречия в понимании слова заключаются в том, что, по мнению одних языковедов, понятие слова довольно четко ощущается всеми (даже неграмотными) носителями данного языка (Сепир 1993: 50), а по мнению других исследователей, слова — это «мнимые сущности, выдуманные школой» (Кроче 1920: 168). В любом случае дать четкое и исчерпывающее теоретическое определение слова не представляется возможным по нескольким причинам. В первую очередь, следует отметить, что слово — универсальная единица, «в любом языке слово представляет собой систему» (Гийом 1992: 111). Оно может выступать в функции целого предложения, но может и совпадать с морфемой и даже с отдельной фонемой, причем возможны случаи, когда одна и та же единица выступает в роли предложения, слова, морфемы, фонемы (Реформатский 1967: 28). Это значит, что границы между языковыми единицами не всегда имеют четкие очертания, поэтому данное обстоятельство делает уязвимыми те определения слова, которые построены с учетом его отношения к другим единицам языка. Например, определения «слово есть один из мельчайших вполне самодовлеющих кусочков отдель­ных смыслов, на которые разлагается предложение» (Сепир 1993: 51) или «слово есть часть предложения, которую мы можем, не изменяя значения, употребить самостоятельно» (Щерба 1962: 100), с одной стороны, предполагают знание более сложной единицы, чем слово, т. е. предложения, а с другой стороны, в случае сов­падения этих сущностей не дифференцируют их.

Определение слова по отношению к реалиям внешней действи­тельности не учитывает, во-первых, тех случаев, когда слова обоз­начают не предметы и явления, а служат для выражения отношений между ними, т. е. выполняют такую же грамматическую роль, как и окончания. К тому же реалии могут быть названы и словосоче­таниями (стенная газета, коробка передач и т. п.), и предложе­ниями (идет дождь, наступила зима и т. д.).

Требуют дальнейшего совершенствования имеющиеся определе­ния слова, основанные на использовании некоторой совокупности признаков (А. Мейе, Н. М. Шанский и др.). Выдвигаемые признаки подчас сами не являются достаточно определенными (само слово ощущается при этом более четко и ясно, чем признаки, использу­емые для его определения). Причем эти признаки и не являются универсальными, т. е. пригодными для всех языков. Тем не менее, видимо, один из наиболее приемлемых способов определения слова заключается в поиске оптимальных признаков, посредством которых можно его характеризовать.

Следует подчеркнуть, что противоречия, нечеткость и неуни­версальность имеющихся определений слова вызваны самим харак­тером центральной единицы языка, которая является одной «из сложнейших вещей в мире» (Лосев 1990: 48), а также тем, что в разных языках критерии определения слова неодинаковы. Иначе говоря, сложность определения слова объясняется сложностью самого определяемого объекта.