Лингвистика

Основы теории дискурса

В третьей главе определяется дискурс как предмет лингвистического изу­чения, показывается место дискурса в ряду близких понятий, освещаются под­ходы к изучению дискурса, детально излагается методология исследования дис­курса и предлагается авторская нотационная система транскрипции устного дискурса (ТРУД). Можно полемизировать с автором относительно того, какой из терминов предпочтительнее в качестве родового в ряду «речь — ре­чевая деятельность — текст — дискурс», но это не меняет сути дела: дискурс представляет собой сложное лингвистическое явление, в котором выделены различные аспекты, причем некоторые из направлений исследований дискур­са представляют собой сложившиеся лингвистические дисциплины, например, лингвистика текста (в узком смысле слова), конверсационный анализ (и близ­кая к нему коллоквиалистика). Автор подробно раскрывает технику тран­скрипции устного дискурса, показывает преимущества собственной оригиналь­ной модели. Конечно, просодический, паравербальный и невербальный ком­поненты дискурса, как справедливо замечено в книге, «отобразить не удается практически никогда», и поэтому вопросы относительно несовершенства и неполноты такой транскрипции будут неизбежны.

В четвертой главе речь идет о семантике дискурса, о его содержательной стороне. Рассматриваются важнейшие понятия лингвистической семантики — пропозиция, референция, экспликатура и импликатура, инференция, пресуп­позиция и др., здесь же обсуждаются такие понятия, как тема дискурса, тема говорящего, контекст дискурса и его типы, а также когнитивные структуры дискурса. Очень важным является тезис автора о том, что «большинство инференций — это компоненты ситуационной модели».

В пятой главе обсуждаются речевые акты, их типы, коммуникативные акты, ходы, обмены, трансакции, речевые события как единицы дискурса, а также категории дискурса — мена коммуникативных ролей, коммуникативная стра­тегия, когезия и когеренция, метакоммуникация и дейксис дискурса. Нельзя не согласиться с автором, убедительно доказывающим недостаточность тео­рии речевых актов для анализа дискурса. В этой связи хотелось бы отметить созвучность идей, высказанных в данной книге, принципам критической лин­гвистики: идеальные, правильно построенные, «чистые» речевые акты явля­ются скорее исключением, чем правилом, в реальном общении.

Шестая глава посвящена дискурсивному конструированию социального мира. Автор анализирует такие социальные категории дискурса, как «конвен­ция» и «институт», обсуждает коммуникативные переменные, типы дискурса, сферы общения, формальность, предварительную подготовленность дискур­са, социальный дейксис. Заслуживает внимания детально анализируемое в кни­ге понятие коммуникативной инициативы. Приводится развернутая иллюст­рация опыта интерпретативного дискурс-анализа (запротоколированный эпи­зод общения лингвистов на научном семинаре в американском университете штата Массачусетс). Очень важен тезис автора о том, что «репертуар комму­никативных ролей участников общения оказывается намного шире и много­образнее, чем просто говорящий, адресат и слушающий». Программным является сформулированное в заключении книги методологическое требова­ние о недопустимости подходить к анализу общения с теми же мерками, с ко­торыми обычно описывается язык как система знаков.

Подчеркну еще раз: данная работа имеет энциклопедический характер и является заметной вехой в отечественном общем языкознании. Эта книга, из­данная малым тиражом в Твери в 1998 году под названием «Интерпретатив­ный анализ дискурса в малой группе», сразу же привлекла внимание лингви­стов, ссылки на это исследование часто встречаются в новейших публика­циях. Нынешнее издание значительно переработано.

Книга написана очень живо и увлекательно. Автор ведет с читателем заинтересованный диалог, который хочется продолжить. Говоря о перспек­тивах исследования дискурса в междисциплинарном аспекте, М. Л. Макаров вполне обоснованно возлагает «большие надежды на выход науки о языке из добровольной изоляции и рост её общественной значимости в ближайшем будущем, особенно по мере повышения роли коммуникативных институтов (а в их числе образование, юриспруденция, политика, религия, реклама и т. д.) в социальном устройстве общества эпохи постмодерна».

Дискурс — это не жизнь, у него иное время, нежели у нас, в нем вы не примиряетесь со смертью. Воз­можно, что вы похороните Бога под тяжестью все­го того, что говорите, но не думайте, что из сказан­ного вы сумеете создать человека, которому удалось бы просуществовать дольше, чем Ему.

Сегодня категория дискурса в социальных науках играет роль, подобную той, что отведена евро в европейской экономике. Поэтому некоторых «чистых» лингвистов, быть может, разочарует обилие методологических, философских, социологических или психологических экскурсов, предпринятых в данной книге, в то время как социологов, психологов и философов отпугнет собственно лингвистический анализ. Но автор сознательно идет на это, считая междис­циплинарный характер работы реальной возможностью покинуть «башни из слоновой кости», где уютно устроились гуманитарные дисциплины, создав свои собственные категориально-теоретические «миры» и все дальше отгоражи­ваясь от того, что происходит в большом и сложном Человеческом Мире.